Лидия Ретивская
Люди во все времена одинаково подвержены тщеславию, самолюбованию и самообману, в том числе и по линии делания добра. Наше время в этом плане ничем не отличается от других времен, разве атрибутика другая. Несколько лет назад я сама была объектом такой благотворительности – об этом мой рассказ. В рассказе не придумано ни одного действия, только изменено имя благотворителя.
Царские слезы
Рассказ-быль
Чтобы увидеть слезы царя, надо претерпеть немало испытаний. Будучи приглашенной в Сочи на праздник в храм, освященный во имя страстотерптца царя Николая II, психологически начала готовиться к поездке за месяц вперед. Для сидящей в инвалидной коляске моей немощи подобная поездка нелегка. Надо проехать на автомобиле вдоль Черноморского побережья от Керченского пролива до Сочи, где на окраине прилегающего к городу села Каштаны выстроен хорошенький деревянный храмик в архитектурном стиле русского севера.
С благоустроительницей храма мы встретились на неисповедимых путях Господних, и наш дружеский союз скрепила духовная приверженность к святому царю Николаю II. При мысли о последнем императоре, взошедшем со всей семьей на русскую Голгофу, часто не удается сдержать слез.
При сотрудничестве с церковью благодаря моим занятиям декоративно-прикладным искусством, изредка выпадает случай посещать места приложения собственных сил. Для доставки на праздник меня и моей старенькой верной помощницы-мамы из Сочи была откомандирована машина – приглашающая сторона постаралась подыскать подходящего православного человека, пожелавшего ради Христа сделать доброе дело. За нами приехал микроавтобус с симпатичным водителем в дорожном джинсовом костюме и джинсовой панамке, назовем его Вадимом. Человек средних лет, тренированный и моложавый – именно такой по усмотрению других может поднимать меня с инвалидной коляски, пересаживать в машину и совершать обратные действия.
Знакомство с Вадимом оказалось мучительным и поучительным. Спокойный, медлительный и благостный, Вадим часто осеняется крестным знамением, и, переговариваясь по мобильнику с батюшками да матушками, назидательно повторяет: «Жить надо с молитовкой». Аккуратная бородка с затянутыми в хвостик волосами дополняют претензию походить на монашествующего.
Религиозная искренность Вадима сомнений не вызывает, глядя на него, даже делается стыдно за свою утонувшую в мирской суете нерадивость. Впоследствии проявился и род занятий нашего добровольного помощника. Курсируя на автомобиле по дорогам и весям юга России, Вадим занимается важной и нужной деятельностью – торгует церковными необходимостями и целебными травами по санаториям. Можно предположить, что поездка за нами в таманскую тмутаракань не являлась для него неведомой дорогой.
+ + +
Накануне появления в нашем доме Вадим предупредил по телефону, что перед дорогой в Сочи ему надо отдохнуть и выспаться. Понятно, водителю отдых необходим. Гость купался в Таманском заливе, восхищался нашими местами, вечером долго парился в натопленной до пожара баньке. Мы старались предоставить благотворителю все возможное для добротного отдыха перед длинной дорогой.
На следующий день с раннего утра наша выдержка была настроена на терпеливую ноту – шутка ли при моем безвылазном домоседстве перенести более четырехсот километров пути по перевалам и дорожным завитушкам Кавказских гор. Вадим опять купался, делал упражнения, наслаждался чистым родничком у самой кромки морской воды и выражал желание погостить у нас на обратном пути более продолжительное время.
После завершения сборов ожидание скорой отправки было пресечено невозмутимостью новоприбывшего помощника. К обеду гость опять объявил, что ему надо отдохнуть и выспаться. Дорога, говорит, очень тяжелая, снова просил натопить баню. Моя старушка металась между сборами, моей беспомощностью и гостем. Напекла блинов, не успев, правда, наварить испрашиваемого Вадимом горячего супчика: все-таки ей девятый десяток лет и она обслуживает мое физическое бессилье.
Глубокое инвалидное состояние гораздо тяжелее психологически, нежели физически. Душевная скорбь и терзания от невозможности помочь маме и поухаживать за ее старостью всю жизнь преследуют меня. Замечательная добрая мама бежит ко мне по первому зову, безропотно неся возложенный на нее трудный земной крест. Она живет с верой и надеждой на Бога, дающего силы переносить испытания. Неусыпно служа храму моего немощного тела, мама не имеет возможности ходить в церковь и горестно сокрушается по этому поводу, но я успокаиваю ее рассказом из старинного патерика. Однажды монастырский инок пожаловался старцу на нерадивость собрата: молится мало, на службы опаздывает, посты худо держит. Старец ответил обиженному: «Он ухаживает за больным – это труднее поста и молитвы».
+ + +
После еще одного дня ожидания отправки в путь-дорогу опять были жаркая банька с долгим парением и вечерний чай с разговорами. В частности Вадим похвастался своей баней-сауной, отделанной по последним банным моделям. Показалось странным, что неистово парящийся гость еще не напарился в своей модной бане. Мое наивное недоумение по этому поводу было срезано последовавшим разъяснением. С широко распахнутыми навстречу моему непониманию глазами Вадим поведал, что баня – это мечта его жизни и на ее отделку потрачено три тысячи долларов! Внушительная денежная цифра с уставленным на меня удивленным взглядом гостя должны были сказать глупому женскому уму, что хлестать внутри своей мечты банальным веником с брызгами нашему парильщику возможным не представляется.
За время гостевания Вадим провел деловые переговоры, и ему подвезли товар. Салон машины загрузили поставленными в два этажа двухведерными канистрами с вином. Неудивительно, ведь мы живем среди виноградников и винных заводов, многие православные церкви и монастыри снабжаются отсюда необходимым для совершения церковного таинства кагором. При загрузке салона товаром напомнила предприимчивому благотворителю о своей физической нужде ехать на переднем кресле рядом с водителем – без опоры моя спина не держится позвоночником, что поделаешь, а на задней лавочке не было никаких приспособлений для опоры, да и плохо себя чувствую во втором ряду. Однако на свою насущную просьбу получила категорический отказ: по инструкции, говорит, не положено возить инвалидов на переднем кресле.
Сразу представился ужас долгой езды с болью в перегнутом позвоночнике, но назвался груздем, полезай в кузов, и себя испытать на прочность нелишне, коли Господь посылает – подумала обреченно я. Еще постигло сильное изумление: за множество моих поездок на машинах никто не вспоминал о подобной инструкции, хотя, возможно, она существует. Непродуманных чиновничьих циркуляров много, но обычно к немощи относятся с пониманием и спрашивают, где удобнее сидеть.
+ + +
Наконец за автомобильным окошком замелькали виноградники, поля и лиманы. Степной пейзаж на широкой панораме Таманского полуострова наполняет душу дыханием свободного полета над просторами прекрасной земли, куда определил меня Господь на жительство. Трясясь по инструкции на задней лавочке грузового салона и молясь Богу о даровании силы на одоление трудной дороги, думала о святом царе Николае II и его многострадальной семье, которые в земном императорском достоинстве явили умилительную жизненную простоту в период царствования и невероятную кротость и смирение при последнем пути на Голгофу.
Тамань
Двадцать первому веку еще предстоит разобраться, кто есть кто в многочисленных суждениях о Царской Семье, научиться доверять добросовестным свидетельствам, а не высокопарным говорунам, вольным или невольным недоброжелателям русского народа. Неплохо бы чаще вспоминать написанные в эмиграции слова царского генерала М.К.Дитерихса: «Познав теперь, после смерти царя и царицы, их истинный духовный облик, можно лишь позавидовать их силе веры и преклониться перед той безхитростностью, простотой, чистотой и мощью религиозных убеждений, с которыми царствовали, жили, страдали, терпели и, наконец, умерли эти поистине великие православные русские люди».
«Грех требует искупления и покаяния. А для искупления прегрешений народа требуется жертва. А в жертву всегда выбирается лучшее, а не худшее», – писал священномученик Иоанн Восторгов. Россия принесла много жертв, осталось принести покаяние. Каяться зачастую труднее, чем жертвовать, поэтому путь покаяния много длиннее жертвенного. Душа бессмертна, но ее покаянный путь на земле начинается и на земле кончается. Его длинна – жизнь земная. Двадцатый век в России был жертвенным, двадцать первый должен стать покаянным.
Не потому ли в нашем многострадальном Отечестве трудно идут дела, что мы сами виноваты во многом? Когда каждый начнет спрашивать прежде всего с себя, и государству полегчает. Не нравятся нравы и порядки в обществе, стоит присмотреться – не на наших ли кухнях готовится несъедобная пища, которую самим же приходится глотать?
+ + +
Говорят, дороги на Кубани едва ли не самые лучшие в России, однако эта оценка не мешает изрядной тряске сидящих в машине ездоков. Несмотря на неспешную езду, мы раскачивались на всех поворотах. Мама изо всех сил поддерживала мое падающее состояние, а вместе мы хватались за стоящую перед нами инвалидную коляску. От дорожных сотрясений двухэтажная постройка из канистр начала разъезжаться по салону, вдавливая меня в угол сиденья. Наш водитель руководящим голосом выражал обеспокоенность положением вещей в товарном салоне: «Бабушка, держите коляску, машина дорогая, можно поцарапать». Состояние живого компонента почему-то не интересовало благотворителя. Моя бедная старушка не знала, кого держать: канистры, меня или коляску – все катилось и расползалось.
Терпение – великое качество, но терпеть надо то, чего нельзя изменить. Я возмутилась и потребовала навести порядок в салонном хозяйстве. Остановились. Вадим переставил канистры в один этаж, меня уложили на сиденье, а маме осталось место верхом на канистрах. Моя просьба посадить старушку на переднее кресло (она не инвалид, ей можно там сидеть по инструкции) была заботливо отвергнута: «Бабушка должна держать тебя, мало ли что». Мама устроилась сидеть на приспособленную поверх канистр доску, и мы покатили дальше.
«Наши дорожные неудобства ничтожны по сравнению с мученическим подвигом Царской Семьи», – думалось по дороге к храму, и переполняющее меня чувство благоговения перед духовной высотой царственных мучеников помогало внутреннему смирению с маленькими мучениями заурядной и мирной жизненной обстановки.
И у преддверия могилы
Вложи в уста своих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов.
Эти стихи поэта С.Бехтеева записала в дневнике в период уральского заточения царевна Ольга. Размышляя о царской доле Николая II, хочется плакать и каяться за непонимающих смиренной царственной жертвы, принесенной Божьим Помазанником ради спасения России.
+ + +
Освещенное ласковым весенним солнцем наше интересное путешествие сопровождалось постепенной сменой красивой местности, переходящей из степи в покрытые лесом холмы и горы. Пышная листва деревьев зеленой пеной бурлила на горных склонах. Глядя на мохнатую лесистую поверхность земли, всегда хочется опустить в нее ладони и потрепать нашу прекрасную планету за ее кучерявые зеленые волосы.
Всю дорогу перед моим носом маячило пустое переднее сиденье – недостижимая мечта инвалида. Но что значат мои маленькие испытания перед выпавшими Царской Семье мучениями
Путь при малой автомобильной скорости тянулся медленно, было досадно за причиняемые моей старушке трудности, однако мама уверяла, будто ей хорошо и комфортно ехать в сложившейся обстановке. И это правда – она забывает о себе, когда мне плохо. Есть еще порох в пороховницах у людей старой закалки, молодые бы на их месте изошли на стенания. Смолоду мама ездила на лошадях, сидя на возу сена, теперь едет в салоне иномарки и сидит на пластиковых «подушках», наполненных не чем-нибудь, а виноградным вином. Это не редька с квасом из ее молодости – цивилизация!
Наш водитель не спешил. Было видно, что торговый бизнес велся на малых скоростях, и эта поездка носила тот же устоявшийся характер. Не проехали полдороги, как Вадим причалил в придорожную тень и объявил, что ему надо отдохнуть и поспать. Мы чувствовали себя виноватыми за длинные километры пути, за тяжесть извилистого горного ландшафдта, а постоянные напоминания об особой сложности шоферской работы и дорогом содержании машины в наше время усугубляли ощущение вины за причиняемые благотворителю хлопоты и затраты.
Вадим принял горизонтальное положение на передних сиденьях автомобиля и мигом заснул. Зависть – смертный грех, но способности мгновенно засыпать, едва прислонив голову к лежанке, нельзя не позавидовать. Мелькнула и другая греховная мысль: не для этого ли дорожного момента ехало порожняком переднее кресло рядом с водителем?
Верующему человеку известно: испытания посылаются свыше и напрасными не бывают. На все есть Божья воля, дающая повод к размышлениям и побуждающая анализировать события с последующими выводами из полученных уроков. «Помучиться и пострадать ради присутствия на богослужении в храме святого Царя полезно, однако обратно домой поедем на такси», – зрело решение в мыслительном пространстве моего разума. Не радеть о себе тоже грех, зачем устраивать испытания, которые можно обойти.
Понять благотворителя, вызвавшегося совершить доброе дело по доставке гостей к церковному празднику, конечно, можно. Цветущий здоровый человек без семьи, а значит, без долга и обязанностей, живет исключительно для себя, вольно распоряжается временем и по привычке ни при каких обстоятельствах не изменяет установленному распорядку: заниматься услаждением плотских желаний, беречь собственный покой и повышать благосостояние. Создавалось впечатление, будто нашему новому другу просто невдомек думать о нужде ближнего, несмотря на знание евангельских заповедей. Потому всем трудно, считает он, что мало молимся. Истина глаголется!
+ + +
Одолев туапсинский перевал, наш салонно-товарный экипаж медленно приближался к Сочи. В Лазоревском остановились. «Море здесь недалеко», – пояснил Вадим причину остановки, и, взяв полотенце, пошел купаться. Переживающая за мои дорожные мучения мама устремилась за ним. Она уже достигла порога смелости, чтобы поторапливать незадачливого начальника поездки. Но увы… Никакие увещевания на невозмутимую благостность руководства не действовали. Вадим купался, загорал и тренировался, делая молодецкие стойки на голове.
До конечной точки путешествия оставалось немного, однако сидеть и лежать было уже невмоготу. Мама буквально держала меня на своих стареньких надежных коленях, когда водитель предупредил, что по городу Сочи ехать очень тяжело – пробки. Маячившее впереди освобождение из железных кандалов грузового салона сглаживало последние тяготы езды: ничего, потерпим!
Однако ускорения не получилось и на этот раз. Подъехали к жилью Вадима, угнездившемуся в одной из ячеек гаражного архитектурного ансамбля. Город Сочи согласно олимпийской программе собирается вступить в противостояние с этой интересной российской придумкой обращения гаражей в жилье. Голь на выдумку хитра и, дай Бог городу не обидеть жильцов, слепивших себе гнезда в самых необычных местах.
Наш друг устремился к подвернувшемуся соседу и немножко побеседовал с ним. «Хороший сосед, православный», – открыв дверь салона, обрисовал он соседскую атмосферу и занялся выгрузкой товара. В салоне стало свободнее, но не легче, ведь путь вместо восьми часов продолжался уже четырнадцать. С последней партией груза Вадим исчез за дверью своего сотового дома.
Зажглись фонари, когда наш красивый, свежий и нарядный провожатый появился у машины. Мокрые волосы свидетельствовали о принятой ванне. Удивительно много приятностей самому себе успел сделать за время дороги этот человек: поспать, накупаться в море, позагорать, поупражняться, поболтать с соседом, принять ванну – и все равно повторял, что ему очень тяжело! Нет сомнения, с таким мировоззрением, действительно, очень тяжело жить. Легко бывает, когда забываешь о себе, помогая ближнему – в это время Господь заботится о человеке и берет на Себя основную ношу, посылая силы переносить самые невероятные тяготы.
В глубокой темноте безо всяких пробок мы ехали по центральной сочинской улице, освященной фонарями, рекламами и сказочно горящими стволами могучих тропических деревьев. Искусно покрытые сетчатой иллюминацией стволы и кроны готовили к приезду делегации по осмотру места проведения будущих олимпийских игр. Встречать гостей с широким душевным размахом отличительная черта русского гостеприимства. Повеявшее от сказочно наряженной улицы родное дыхание нашего национального характера умягчило конец путешествия внутренней теплотой и радостью.
+ + +
Никакие путевые мытарства по дороге к храму ничто по сравнению с посетившей нас Божественной благодатью. На вечернем богослужении по народу прошел слух, что в алтаре замироточила икона царя Николая II. Сразу загрустилось: чуда не увидеть, женщинам в православный алтарь хода нет. Но Бог милостив, любит всех одинаково.
После окончания богослужения открыли южную алтарную дверь. В тот же миг образовалась очередь желающих лицезреть чудо. Напротив двери, прислонившись к боковой стене алтаря, стоял свеженаписанный образ последнего русского Императора – известный список иконы царя Николая Второго с клеймами Иова Многострадального и Николая Чудотворца.
Храм в селе Каштаны
По матовой поверхности святого образа из глаз царя текли слезы. Две параллельные мокрые полосы протянулись от нижних век царского лика до нижнего края иконы. Нельзя было оторвать взора от созерцания ручьев чудной Божественной росы. Посмотревшие на чудо со слезами на глазах спешили приобрести в церковной лавочке иконку и просили батюшку приложить ее к чудесному мироточивому образу.
Чудны дела Твои, Господи!
+ + +
Праздник закончился. Сопровождающий мою коляску Вадим смотрелся рядом каменной стеной. Вызвавшись оказывать помощь по собственному желанию, он удивительным образом не понимал сути взятой на себя благотворительной миссии. Подъезжая к храму и завидев батюшек, помощник поспешно выхватывал меня из машины, бросал в коляску и бежал просить благословения. В результате дергательных высадок и бросков распухло колено, от боли и досады слезы лились уже из моих глаз. Мои объяснения и убеждения, что Вадим взялся за непосильное дело, натыкались на слепоту и глухоту благотворителя, искренне недоумевающего: почему не по силам? – он же физически сильный.
Говорят, Бог не по силам не посылает. Бог-то не посылает, да человек по самонадеянности берет такую ношу. И получается: самому приходится сложить груз или Господь снимет. «Поймите правильно, машина дорогая, содержать трудно, мне очень тяжело», – твердил Вадим и последним веским аргументом подрубил под корень всю мою философию о непосильной ноше. «Мне ведь за это не платят, и у меня нет мамы, которая за мной ухаживает», – обреченно добавил благодетель.
Великое изумление лишило меня дара речи, философия окончательно рухнула, и на миг показалось, будто на коляске инвалидной сидит он, а не я. Теперь уже хотелось плакать от жалости к этой заблудшей овечке, в голове которой так перемешались благостные устремления сердца с меркантильными земными заботами.
Благотворительность – замечательное дело, однако не всякий видящий себя в этой роли, способен ее вместить. Благотворительность не должна быть обременительной по отношению к тем, кому направляется. Лучше не подавать милостыню, чем, подавая, сожалеть об утраченном. Благотворительность – это жертвенность, способность отрывать от себя ради ближнего, а значит, ради Бога. Помочь больному, утешить плачущего, накормить голодного, обогреть сироту – означает делание для Бога. Так учил Христос Спаситель.
+ + +
Мое решение отправиться в обратный путь на такси не было понято окружающими, посчитали за каприз. Разве можно отвергать такого красивого солидного помощника, колоритно украшающего незавидный фон колясочной немощи и чинно беседующего со священнослужителями! Но, как говаривал знакомый старенький батюшка любителям по всякому поводу подбегать за благословением: «Святее не будешь».
За окошком автомобиля опять замелькали пушистые Кавказские горы. Сидя рядом с таксистом в кресле обычных «Жигулей», облегченно думалось: «Как хорошо быть независимым от благотворителей, которым надо угождать за их благодеяния. И не надо стряпать пельмени, варить уху из свежих бычков и топить баню», – такие условия заранее оговаривались нашим другом на момент возвращения домой.
Испытательная поездка позади. Пришлось немножко помучиться, но ничего напрасного не бывает, на все Божья воля. Моя жизнь проходит в комнатном пространстве без тесного прикосновения к окружающей действительности, а тут Господь послал возможность познакомиться с интересным явлением человеческого характера. Не случись трудностей, может статься, и царских слез не видать.
Говорили, что мироточение иконы царя Николая II в Царско-Никольском храме г.Сочи продолжалось еще долго. Моя мама, рассказывая об увиденном чуде, непременно добавляет замечание о попытке заглянуть на обратную сторону иконы, где кроме холста, усмотреть ничего не довелось.
Верую, Господи, помоги моему неверию! Миро на царском образе появлялось на уровне груди, а глаза страстотерптца полностью застилались прозрачной Божественной росой, стекающей на подставленный поднос. Царь плакал о России, о ее народе, а значит, о каждом из нас.
http://www.retivskaya.ru/
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
